Главная Форумы Россия Русская история Почему коммунизм не получил свой Нюрнберг

Просмотр 10 сообщений - с 21 по 30 (из 50 всего)
  • Автор
    Сообщения
  • #2103704
    Doom
    Участник

    Попытки внедрить коммунистическую идеологию в жизнь закончились уничтожением как минимум 100 миллионов людей.

    Ну эту сказку мы уже читали:

    #2103710
    Новик
    Участник

    Коммунизм в России имеет чётко выраженный иностранный след. А потому, детальное рассмотрение по существу, может выявить массу неприятных подробностей, затрагивающих интересы европейских государств и США.

    #2103711
    Doom
    Участник

    имеет чётко выраженный иностранный след.

    А именно западный.

    #2103712
    Дегрель
    Участник

    Коммунизм имеет чётко выраженный еврейский след.

    #2103721
    Doom
    Участник

    Кому интересно, много букафф, про то как преступления прошлого разбирались в Швеции:

    Кристиан Гернер

    Шведский форум «Живая история»: дискуссии о преступлениях нацизма и коммунизма

    Основы политики нейтралитета Швеции были заложены в 1812 году, когда спустя три года после подписания Фридрихсгамского мира в 1809 году и вхождения Великого княжества Финляндского в состав Российской империи престолонаследник Швеции Карл Юхан и российский император Александр I заключили соглашение о сохранении статус-кво в регионе Балтийского моря. С тех пор внешняя политика Швеции была сосредоточена на отношениях с Норвегией и государствами континентальной Европы, и хотя страна приняла участие в последней коалиции против Наполеона, контуры будущей политики нейтралитета были уже намечены. Этой политики Швеция придерживалась в Крымской войне, когда военные действия развернулись, в частности, и на Балтийском море, а также в Первой мировой войне. После Второй мировой войны принципы нейтралитета и неучастия в союзах и блоках стали доминирующими во внешней политике страны.

    Во время «зимней войны» 1939–1940 годов между Советским Союзом и Финляндией Швеция, однако, не следовала этим принципам. Когда 30 ноября 1939 года разразилась эта война, сформированное после начала Второй мировой войны шведское коалиционное правительство, представлявшее четыре демократические партии, объявило Швецию «невоюющей стороной». Но при этом Швеция предоставила Финляндии материальную помощь включая оружие, финские дети были эвакуированы в Швецию, а шведам-добровольцам разрешалось принять участие в обороне Финляндии.

    Когда Германия, нарушив пакт Молотова – Риббентропа, напала 22 июня 1941 года на Советский Союз, Швеция, формально вернувшаяся к нейтралитету после заключенного в марте 1940 года мира между СССР и Финляндией, позволила немцам перебросить через свою территорию войска из Норвегии на восточный фронт. Кроме того, Швеция поставляла Германии стратегически значимые товары: железную руду и подшипники. После победы Советского Союза в Сталинградской битве отношение Швеции к Германии стало менее дружественным. Так, в 1943 году изменилась миграционная политика Швеции, носившая до войны и в первые ее годы ограничительный характер. Если раньше евреям, бежавшим от преследований, отказывали во въезде в страну, то в октябре 1943 года более семи тысяч датских евреев получили право пересечь пролив Эресунн и остаться в Швеции. Летом 1944 года шведское правительство разрешило американскому Комитету по делам военных беженцев (War Refugee Board) предоставить шведскому предпринимателю Раулю Валленбергу средства для спасения венгерских евреев, проживавших в Будапеште. Валленберг был аккредитован при шведском посольстве в Будапеште и получил право выдавать венгерским евреям «охранные паспорта», благодаря которым они могли найти убежище в Швеции.

    В заключительный период Второй мировой войны президент шведского отделения Красного Креста Фольке Бернадотт инициировал акцию по спасению узников концлагерей: с согласия немецких властей шведы вывозили на так называемых «белых автобусах» датских и норвежских заключенных. Весной 1945 года в страну прибыло более 21 тыс. узников, в числе которых было от пяти до шести тысяч евреев, а также много польских женщин. Таким образом, Швеция приняла тысячи людей, спасенных от геноцида [1] .

    В первые десятилетия после окончания Второй мировой войны в шведском обществе господствовало официальное мнение: считалось, что шведское государство сделало все для спасения жертв нацизма. Валленберг и Бернадотт стали национальными героями, вызывавшими тем большее сочувствие, что судьба обоих была трагической. Валленберга в январе 1945 года арестовали в Дебрецене советские военные, и он бесследно сгинул в советских тюрьмах. Бернадотт был убит еврейскими террористами в сентябре 1948 года в Иерусалиме, где в качестве посредника ООН занимался урегулированием ситуации в Палестине.

    Спустя четверть века после окончания войны Юбилейный фонд Государственного банка Швеции начал финансировать исследовательский проект «Швеция во Второй мировой войне», призванный дать более детальное представление о роли, которую страна играла в глобальном конфликте. В рамках проекта было издано около двадцати работ о политических и экономических связях Швеции со странами – участницами войны. Авторы этих работ воспринимали и описывали исторические события исходя из «практических возможностей маленькой страны» – иначе говоря, считали, что шведское правительство действовало в интересах государства и что его уступки нацистской Германии были оправданны.

    В 1960-е годы Швеция стала проводить более активную внешнюю политику: это, в частности, выразилось в справедливой – с моральной точки зрения – критике военных операций США во Вьетнаме и вторжения войск СССР и стран Организации Варшавского договора в Чехословакию в 1968 году. Настало время переоценить с позиции нравственности и политику самой Швеции. Одним из тех, кто предложил критически рассмотреть вопрос о слишком терпимом отношении Швеции к нацистской Германии в период Второй мировой войны, была журналист Мария-Пиа Боэциус [2] . Ее внимание привлекло не только потворство нацистам, но также и некоторые черты тогдашней внутренней политики Швеции, которые можно поставить в один ряд с расизмом, – в первую очередь стерилизация «неполноценных» и «асоциальных» личностей. И хотя подобная практика не была напрямую связана с войной, она свидетельствовала о том, что шведским властям был не чужд своеобразный расизм и следствием этого стала дискриминация граждан Швеции.

    После войны в Швеции изменилась демографическая ситуация. Сначала в страну хлынула волна рабочих иммигрантов из балканских стран и Турции, позже – военные беженцы из Югославии и стран Среднего Востока. Участились проявления ксенофобии и враждебного отношения к иммигрантам, что, разумеется, шло вразрез с официальной политикой властей и бросало тень на моральный облик Швеции. В этих условиях вновь обрела актуальность история Второй мировой войны, причем теперь особое внимание стали уделять расистской и террористической составляющей политики Германии и в особенности Холокосту.

    В 1997 году социал-демократическое правительство Швеции возглавлял премьер-министр Йоран Перссон. В начале июня Перссон услышал по государственному радио сообщение об опросе, который был проведен одним исследовательским институтом в Стокгольме; этот опрос показал, что многие шведские подростки не имеют ясного представления о том, что такое Холокост. Встревоженный премьер-министр предложил обсудить проблему на последнем перед летними каникулами заседании риксдага. В результате парламентской дискуссии было принято решение создать специальную просветительскую организацию. В течение нескольких лет проводилась информационно-образовательная кампания «Живая история», посвященная Холокосту и направленная на воспитание в молодом поколении толерантности и нетерпимости к расизму. Затем соответствующей организации был придан статус правительственной; она получила название форума «Живая история».

    Йоран Перссон использовал «Живую историю» и в своей внешнеполитической деятельности. В 2000 году в Стокгольм были приглашены представители европейских правительств для участия в конференции по Холокосту. Аналогичная встреча состоялась и на следующий год; ее темами стали массовое уничтожение евреев и искупление вины. Последнее подобное мероприятие состоялось в 2004 году, когда «Живая история» стала правительственной организацией.

    Форум «Живая история» не был исследовательским учреждением, однако просветительские кампании, прошедшие в его рамках, способствовали возрождению среди шведских историков интереса к проблеме антисемитизма в Швеции и к историографии Холокоста. Участники исследовательских проектов при университетах в Уппсале, Стокгольме и Векшё изучали связи Швеции с нацистской Германией, антисемитизм в Швеции в предвоенные годы и во время Второй мировой войны, политику властей, направленную против еврейских беженцев. Речь шла главным образом о Швеции, но уже сам предмет исследования заставлял историков обращаться к европейской историографии о Холокосте и антисемитизме [3] . Авторы антологии «Сложные отношения. Миграционная политика и еврейские беженцы в Швеции в 1920–1950 гг.», стремясь более точно описать позицию тогдашних шведских властей, приходят к выводу: если бы Швеция была оккупирована нацистской Германией, то вполне вероятно, что в стране возник бы режим, схожий с режимом Виши во Франции.

    В предисловии высказано предположение, что данное исследование способно пролить свет на политику интеграции и антисемитизм в сегодняшней Швеции. Авторы проводят аналогию между основаниями, использовавшимися для высылки беженцев из страны после окончания войны в 1945 году, и парламентским постановлением, принятым в декабре 1989 года (так называемым «постановлением дня святой Лючии» [**] ), согласно которому правом на предоставление политического убежища могут пользоваться только лица, имеющие статус беженца в соответствии с Женевской конвенцией. Как считают авторы, знание истории позволяет «лучше понять логику сегодняшних политических дебатов и используемые в них риторические фигуры». Узнав, как относились к евреям и как обращались с ними в шведском обществе вплоть до окончания Второй мировой войны, мы можем составить более точное представление о нынешней позиции государства в отношении беженцев. Из этой же предпосылки исходят и организаторы форума «Живая история». В книге «Сложные отношения» авторы показывают, что в шведском обществе в те годы получил распространение антисемитский дискурс, весьма напоминающий сегодняшние расистские выступления.

    Карин Геверт выдвигает тезис об антисемитизме как «фоновом шуме»: «…В 1930-е гг. в Швеции антисемитизм был чем-то вроде привычного шума на заднем плане, частью нормальной картины мира». Именно поэтому «можно было, вроде бы выступая против антисемитизма, одновременно выражать по существу антисемитские идеи». Ларс Андерссон приходит к выводу, что те, кто открыто использовали антисемитский дискурс, хотя и не считали себя антисемитами, – в данном случае речь идет о социал-демократе Рикарде Сандлере и политике правого толка Фритьофе Думё, – «искренне верили в то, что говорили», утверждая, что чересчур великодушная политика в отношении беженцев будет способствовать усилению в стране антисемитских настроений.

    В 2001 году при Институте истории Лундского университета на средства Юбилейного фонда Государственного банка Швеции начал осуществляться проект «Холокост в истории европейской культуры». Предполагалось, что участники проекта исследуют отражение событий Холокоста в европейской историографии, а также в экспозициях музеев, кинофильмах, романах, памятных местах и мемориалах различных государств, переживших Холокост (или сталинский террор, а в некоторых случаях – оба эти бедствия). Проект охватил – в соответствии со специализацией ученых – Россию и Украину, ставшие жертвами террора еще до Второй мировой войны, Польшу, ФРГ (и ГДР), Австрию, Венгрию, Румынию, Чехословакию (теперешние Чехию и Словакию), а также Хорватию. Кроме того, анализировалась ситуация в самом Израиле, а также Великобритании, Италии и Франции [4] . К сожалению, исследователи не владели в достаточной степени языками прибалтийских стран, поэтому проект не затронул Эстонию, Латвию и Литву.

    Швеция – маленькая страна. Историков, занимающихся одновременно историей Германии, СССР, Центральной и Юго-Восточной Европы, здесь очень немного. Когда организаторы проекта «Живая история» сочли необходимым включить историю Холокоста в более широкий контекст истории Второй мировой войны, стало очевидным, что потребуется участие профессионалов с двойной специализацией, – такими участниками стали профессор из Лунда Клас-Йоран Карлссон и автор этих строк. В рамках проекта были организованы курсы о Холокосте и о «преступлениях против человечности, совершенных советским коммунизмом». После победы на выборах в 2006 году в Швеции правого альянса, пришедшего на смену социал-демократическому правительству Йорана Перссона, второму направлению придали более общий и систематический характер: форум «Живая история» был призван осветить тему «преступления против человечности, совершенные коммунистическими режимами». В качестве основных примеров были выбраны Советский Союз при Сталине, Китай при Мао Цзэдуне и Камбоджа при Пол Поте.

    Между тем сталинизм, маоизм и режим Пол Пота занимают в историческом сознании и мировосприятии шведов совсем иное место, нежели Холокост. За исключением старых нацистов, неонацистов и горстки интеллектуалов, не являющихся нацистами, но утверждающих, что Холокост нельзя считать доказанным историческим фактом, в Швеции очень мало людей склонны недооценивать масштабы Холокоста и игнорировать преступления нацизма. Нацизм и Холокост – вполне конкретные явления, они имеют четкие пространственные и временные границы.

    Просветительская деятельность в данном случае – это в первую очередь борьба против забвения и непонимания. Когда же речь заходит о сталинском и других коммунистических режимах, то дело обстоит иначе. К коммунизму в Швеции относятся совсем не так, как к нацизму. Холокост, несмотря на изначальное название посвященной ему информационной кампании, на самом деле – история не «живая», а мертвая, в том смысле, что он принадлежит прошлому и оставляет равнодушными многих людей, тогда как советский коммунизм для шведов – история в высшей степени живая. Сегодня в Швеции невозможно говорить о «преступлениях коммунистов против человечности» и при этом не вызвать полемику в обществе.

    Историческая наука всегда зависела от оценок и идеологий. Идеология – это определенная картина мира, навязывающая готовые представления и понятия. Идеология влияет и на предмет изучения, и на постановку вопроса, и на восприятие результатов исследования. «Живая история» изначально задумывалась как политический проект и в то же время как проект просветительский. Инициаторы этой кампании исходили из того, что история может учить. Под историей подразумеваются в данном случае и факты прошлого, и, отчасти, их интерпретация, суммирующая различные точки зрения. Претворять этот замысел в жизнь должны прежде всего историки и педагоги. И тем и другим надлежит воздействовать на весьма разнородное общество. Многие шведские политики, интеллектуалы и журналисты являются приверженцами разных ценностей, разных идеологий и далеко не всегда соглашаются принимать известные исторические факты или их толкования, если те не согласуются с их предвзятыми мнениями. И если все согласны, что о Холокосте можно судить с научной точки зрения, то относительно «преступлений коммунистов против человечности» подобного единодушия не существует.

    Доказывая, что нет никаких оснований для обсуждения вопроса о преступности коммунистических режимов в рамках проекта «Живая история», историк Оса Линдерборг – еще до того, как это направление было включено в программу форума, – заметила, что подобное предложение есть не что иное, как нападение на шведскую демократию в целом и на Левую партию в частности. Вот что писала Линденборг:

    Никто не хочет защищать демократию, даже такую ее малую составляющую, как всеобщее избирательное право, – напротив, демократии боятся. Деятельность партии, в программе которой есть, пусть и нечетко выраженное, требование «экономической демократии», разумеется, нужно пресечь, – именно в таком ключе следует понимать проводимую государством информационную кампанию против коммунизма… Не может быть, чтобы кто-то всерьез думал, будто члены шведской Левой партии или депутаты, представляющие ее в риксдаге, – злодеи, жаждущие физической расправы над своими идейными противниками [5] .

    Историка Петера Энглунда, сторонника просветительской кампании о злодеяниях коммунистов, впоследствии избранного членом Шведской академии, Линдерборг обвинила в том, что он «следует урокам американского маккартизма 1950-х гг.» [6] . Таким образом, необходимость изучения преступлений советского коммунизма оспаривалась по той причине, что критическая переоценка прошлого в данном случае способствовала притеснению представителей шведской Левой партии.

    «Преступления коммунистических режимов против человечности» – сложное и многозначное понятие. В дискуссии, проходившей в рамках проекта «Живая история», это выражение использовалось по аналогии со словосочетанием «преступления нацизма». Картина массового уничтожения людей в XX веке будет искажена, если не включить в нее наряду с Холокостом схожие преступления, совершенные коммунистами, – таков был аргумент, выдвигаемый преимущественно политиками несоциалистического толка во главе с тогдашним лидером буржуазной народной партии Ларсом Лейонборгом. Никто не оспаривает тот очевидный факт, что истребление людей во времена нацизма было прямым следствием нацистской идеологии. Но если так, рассуждают эти политики, логично предположить, что и «преступления коммунистических режимов против человечности» были предопределены советской коммунистической идеологией. Иначе говоря, Холокост прямо вытекал из нацистской доктрины, а массовые убийства в СССР были запрограммированы в доктрине (советского) коммунизма. Вероятно, желание связать вопрос о сталинском терроре с образовательной кампанией о Холокосте было обусловлено тем, что историки и политические деятели Центральной Европы и прибалтийских государств считали возможным не просто сравнивать нацистский и коммунистический оккупационные режимы, но и констатировать их принципиальное сходство.

    Совершенно ясно, что «преступления коммунистических режимов против человечности» включены в программу форума «Живая история» только потому, что в ней есть Холокост. Прямая связь между Холокостом и нацистской идеологией никем не подвергается сомнению – за исключением тех, кто отрицает сам факт Холокоста. Однако вопрос, существует ли прямая связь между массовым террором и коммунистической идеологией, не для всех решен окончательно. Некоторые участники общественных дискуссий в Швеции считают ошибочным сопоставление преступлений коммунистов против человечности с Холокостом и утверждение их связи с коммунистической идеологией.

    Так, эту связь оспаривают некоторые представители Левой партии (которая считает себя преемницей Шведской коммунистической партии). Они указывают на благородные цели коммунистической доктрины. Кроме того, считают они, сама по себе эта доктрина была безвредной. Всячески преуменьшая значение сталинского террора, они ссылаются на «особые обстоятельства», в которых советское правительство было вынуждено прибегнуть к подобным мерам, и отрицают их масштабность. Фактически эта аргументация становится своего рода оправданием советской коммунистической системы. Террор и массовые убийства предстают как досадные отклонения от вполне достойного и заслуживающего одобрения проекта общественного устройства. Несоциалистические партии решительно против такой оценки: они не могут смириться с банализацией массового истребления людей в СССР, которая оскорбляет память убитых. По их мнению, если подрастающее поколение не будет знать правды о преступлениях советского коммунизма, оно может стать жертвой той же доктрины и подготовить почву для повторения подобных преступлений. Поскольку шведы интересуются историей Холокоста и нацизма, они не могут быть безразличными и к преступлениям коммунистов.

    Важно также, что сегодня в государствах Прибалтики, Центральной Европы и в Украине весьма болезненной темой дискуссий о прошлом является участие коренного населения в истреблении евреев. Ситуация напоминает известный спор немецких историков 1986 года и последующих лет, когда Эрнст Нольте и многие другие высказывали мнение, что жестокости нацизма были реакцией на угрозу «жидобольшевизма». Стремясь оправдать преступления, некоторые участники политических дебатов в этих странах утверждают следующее: евреи должны пенять на себя, поскольку они поддерживали советскую власть и, более того, были среди лидеров советизации в 1939–1940 годах. Вот что рассказывает шведской общественности о евреях и антисемитизме в сегодняшней Прибалтике журналист Ингвар Лундин:

    В 1998 году в Латвии была переиздана книга «Страшный год», написанная в 1942 году в гитлеровской Германии, – крайне антисемитское описание первой советской оккупации Латвии в 1940–1941 годах. Президент Гунтис Ульманис в связи с этим лишь пожал плечами: стоит ли, мол, тревожиться из-за книги, написанной пятьдесят шесть лет назад? Союз писателей Литвы выпускает толстый ежемесячный журнал «Metai»; в 1996 году любители литературы могли прочесть в нем большую статью почтенного писателя Йонаса Микелинскаса. Статья, посвященная евреям, выдержана в худших антисемитских традициях. В ней повторяется старая знакомая ложь: в геноциде еврейского народа виноваты сами евреи, они искренне стояли за Советский Союз, вот и получили по заслугам. Если кто-то из литовцев и принимал участие в уничтожении евреев, то таких можно сосчитать по пальцам. Евреи же на протяжении всех шести веков, что жили в Литве, вели себя враждебно по отношению к литовцам [7] .

    Таким образом, сегодня в Швеции на ход дебатов о прошлом оказывают влияние не только те, кто симпатизирует коммунизму, хочет приуменьшить масштабы преступлений коммунистов и вычеркнуть соответствующее направление из программы форума, но и достаточно многочисленные антисемиты из Прибалтики и Центральной Европы, убежденные, что советский коммунизм был «еврейским» и в преступлениях коммунистов повинны именно «евреи».

    В то время как нацизм был антисемитским проектом, советский коммунизм воспринимался в Прибалтике и Центральной Европе как «еврейский» проект. Несомненно, это заблуждение, поскольку русские коммунисты еврейского происхождения никак не подчеркивали свои национальные корни и не ратовали за какие бы то ни было «еврейские» интересы. Но это не имеет отношения к вопросу о причинно-следственной связи между советским коммунизмом и массовыми убийствами в Советском Союзе. Такая связь безусловно существует, поскольку преступления против человечности выдавались за акты справедливости и были мотивированы как идеологией, так и интересами государства. В то же время нельзя говорить о связи между преступлениями коммунистов и марксизмом как философией, между преступлениями коммунистов и русскими традициями, между преступлениями коммунистов и еврейским народом. Идеология советского коммунизма была такова, что ею можно было руководствоваться в совсем ином духе и признавать законными совсем иные действия. Эта идеология многозначна. Бесспорно, коммунизм говорил, что классовые враги должны исчезнуть, но существовала – пусть и теоретическая – возможность трактовать этот тезис лишь как пророчество, предсказание, что классовое общество в конце концов перестанет существовать; само учение не требовало от коммунистов непременного массового истребления «классовых врагов».

    Историки, участвующие в просветительской кампании форума «Живая история», старались показать эту многозначность истории коммунизма и приложили все усилия для того, чтобы как можно более четко представить картину террора при Сталине, Мао и Пол Поте. Они вовсе не стремились полностью отождествить сталинизм и нацизм, продемонстрировав, однако, что в отношении террора эти режимы действительно имели схожие черты. В первой публикации форума «Живая история», посвященной террористическому характеру коммунистических режимов, учтены многочисленные исследования в этой области русских, шведских, американских, британских, немецких и китайских историков [8] . Работа отвечает самым высоким требованиям научной объективности. Ее авторы, профессор Клас-Йоран Карлссон и профессор Микаэль Шенхальс, зарекомендовали себя как высококлассные специалисты по советской истории и по современной истории Восточной Азии еще до того, как получили приглашение принять участие в форуме.

    Между тем, когда в 2007 году перед форумом «Живая история» была поставлена задача осветить преступления коммунизма против человечности, это вызвало бурные протесты среди шведских историков и социологов. Обращение с требованием приостановить деятельность форума было опубликовано в марте 2008 года в крупнейшей утренней газете Швеции «Дагенс Нюхетер». Подписавшие это обращение указывали прежде всего, что просветительские кампании – не дело государства. Было, впрочем, очевидно, что главной причиной их поступка, хотя они и отказывались это признать, послужило то, что в центре внимания оказались на этот раз преступления коммунистических режимов. За все те десять лет, что «Живая история» рассказывала о Холокосте, не было ни одного подобного обращения. Многие из историков, подписавших воззвание, не скрывали своих симпатий к коммунистической идеологии. Среди них была упомянутая выше Оса Линденборг, а также известные историки из Седерторнской высшей школы (Стокгольм), занимающиеся современной историей и разделяющие коммунистические (разумеется, не сталинистские) настроения: Хокан Блумквист, Вернер Шмидт и Кьелль Остберг [9] .

    Один из историков, подписавший обращение, докторант Института истории Лундского университета Фредрик Перссон, ранее выступал с критикой трудов Класа-Йорана Карлссона о преподавании истории и использовании истории в царской России и в Советском Союзе при Сталине и его преемниках. Он утверждал, что все историки должны заниматься исключительно историей собственной страны и, соответственно, именно этой истории должны быть посвящены образовательные программы. На презентации своей книги, посвященной шведскому регионализму и национализму в XIX–XX веках, Перссон сказал:

    Вот уже два десятилетия проблемы использования истории и формирования исторического мышления представляют собой одну из самых живых и увлекательных областей научного знания. Одна из первых работ этого рода, написанная Класом-Йораном Карлссоном, посвящена преподаванию истории в Советском Союзе. Карлссон, как и ряд его последователей, очень часто обращается к восточному контексту, преимущественно к истории коммунизма. Разумеется, объект исследования выбран не случайно и важность его изучения не подлежит сомнению. История коммунистических государств изобилует трагическими событиями. Тем не менее подход Карлссона грешит односторонностью, и у него есть негативная сторона. Последовательное разоблачение и осуждение трактовки прошлого в какой-либо другой стране создает черно-белую картину и утверждает собственное превосходство над остальными: выходит, что историей злоупотребляют прежде всего на Востоке, а не здесь, на просвещенном и рационалистическом Западе [10] .

    При этом Перссон упомянул работы Карлссона «Преподавание истории в традиционном ключе. Русская и советская методика преподавания истории в школе в 1900–1940 гг.», «История как оружие. Использование истории и распад Советского Союза в 1985–1995 гг.» (анализ роли истории в период гласности), а также книгу Юхана Дича «Осмысляя страдания. Холокост и голодомор в исторической культуре Украины» [11] . Все три труда представляют собой беспристрастные исследования, вполне соответствующие их заглавиям, и не содержат, если пользоваться терминологией Перссона, никаких «намеков на шведское превосходство». Перссона вовсе не интересует фактическое содержание исследований Карлссона и Дича, он лишь выражает недовольство тем, что эти ученые изображают коммунизм слишком мрачно и что их сочинения можно трактовать как критику коммунизма. Важно, однако, не столько критическое отношение Перссона к трудам Карлссона и Дича, посвященным исторической науке в России, Украине и Советском Союзе, сколько его общее осуждение шведских ученых, которых интересует вопрос о восприятии истории в других государствах. Перссон выступает за то, чтобы они «посмотрели на самих себя и задумались над тем, как относится к своему прошлому именно шведское, а не какое-то другое общество» [12] .

    Как уже сказано, критическая переоценка шведскими историками благосклонного отношения властей Швеции к нацистской Германии и их антисемитских настроений привела к правомерному вопросу: насколько последовательна была Швеция в проведении политики нейтралитета? Многие считают, что страна была обязана противоcтоять Германии если не в военной, то хотя бы в экономической и политической сфере. «Политика нейтралитета» зашла слишком далеко. Говоря, что шведы чрезмерно интересуются восприятием истории в других государствах, Фредрик Перссон и его единомышленники явно подразумевают именно это обстоятельство. Если бы кто-нибудь из немногих шведских нацистов (не пользующихся к тому же поддержкой историков и социологов) выступил с подобным заявлением – настаивая на том, что шведские исследования о манипуляции историей при фашистских режимах косвенным образом утверждают превосходство Швеции над соответствующими странами, а потому заслуживают критики, – никто не воспринял бы его слова всерьез. Хочется думать, что деятельность форума «Живая история» не будет прекращена из-за того, что он привлек внимание шведского общества к преступлениям против человечности, совершенных в других странах – в Советском Союзе при Сталине, Китае при Мао Цзэдуне и Камбодже при Пол Поте, – но если это все же произойдет, то я попрошу разрешения добавить к настоящей статье постскриптум.

    ________________________________________
    [*] Kristian Gerner. Det svenska Forum for Levande historia: diskussionen omnazismens och kommunismens brott. Редакция благодарит Кристиана Гернера за любезное согласие написать статью специально для настоящего номера «Отечественных записок». Перевод с шведского Полины Переверзевой.
    [1] См. Ingrid Lomfors, ”De Vita bussarna i koncentrationslagret Neuengamme. En intressekonflikt med forodande konsekvenser”, Historielararnas Forening. Arsskrift 2002, а также Sune Persson, ”De vita bussarna och Folke Bernadotte”, Historielararnas Forening. Arsskrift 2003.
    [2] Maria-Pia Boethius, Heder och samvete: Sverige och andra varldskriget. Ordfront 2001 (1991).
    [3] Andersson, Lars M, & Mattias Tyden, red., Sverige och Nazityskland. Skuldfragor och moraldebatt. Dialogos 2007; Andersson, Lars M. & Katin Kvist Geverts, red., En problematisk relation? Flyktingpolitik och judiska flyktingar i Sverige 1920–1950. Opuscula Historica Upsaliensa 2008.
    [**] Празднуется 13 декабря. – Примеч. пер.
    [4] Karlsson, Klas-Goran & Ulf Zander, red., Echoes of the Holocaust. Historical Cultures in Contemporary Europe. Nordic Academic Press 2003; Karlsson, Klas-Goran & Ulf Zander, red., Holocaust Heritage. Inquiries into European Historical Cultures. Sekel Bokforlag 2004; Karlsson, Klas-Goran & Ulf Zander, red., The Holocaust on Post-War Battlefields. Sekel Bokforlag 2006; Johan Dietsch, Making Sense of Suffering. Holocaust and Holodomor in Ukrainian Historical Culture. Lund University 2006; Klas-Goran Karlsson, Folkmordet som spegel och symbolpolitik. Forintelsens plats i den europeiska historiekulturen. Levande historia 2008; Tomas Sniegon, Den forsvunna historien. Forintelsen i tjeckisk och slovakisk historiekultur. Lunds universitet 2008.
    [5] Asa Linderborg, Aftonbladet 09.02.1999.
    [6] Asa Linderborg, Aftonbladet 09.02.1999. (Маккартизм был скорее чем-то вроде «охоты на ведьм»: в начале 1950-х годов комитет Конгресса США во главе с сенатором Джозефом Маккарти без веских юридических оснований предъявлял нелепые обвинения в «антиамериканской деятельности» многим кинематографистам и другим интеллектуалам из-за того, что в этих кругах было немало коммунистов. Утратив возможность зарабатывать на жизнь в США, подозреваемые были вынуждены эмигрировать в Европу, где смогли продолжить свою творческую деятельность. Среди наиболее известных жертв этой кампании были драматург Бертольд Брехт, кинорежиссеры Чарли Чаплин и Джозеф Лоузи).
    [7] Ingvar Lundin, Baltiska judar, fordrivna, forfoljda, forintade. Molndal: Warne forlag 2000. S. 223–4.
    [8] Klas-Goran Karlsson & Michael Schoenhals, Brott mot manskligheten under kommunistiska regimer. En forskningsoversikt. Levande historia 2008.
    [9] ”Regeringen gor historia till ideologiskt slagfalt”, Dagens Nyheter 2 april 2008. В Институте современной истории Седерторнской высшей школы работают исследователи и преподаватели, которые видят свою роль (по их мнению, «прогрессивную») в содействии упразднению классового общества в Швеции. Седерторнская высшая школа занимает одно из первых мест среди других высших школ Швеции в весьма похвальном стремлении предоставить студентам из непривилегированных слоев шведского общества, в особенности детям иммигрантов из неевропейских стран, возможность получить высшее образование. Некоторые шведские интеллектуалы, например профессор современной истории Кьелль Остберг, полагают, что дети из этой категории иммигрантов принадлежит к рабочему классу и имеют все предпосылки, чтобы в будущем стать социалистами или коммунистами, но это едва ли произойдет, если история коммунизма будет преподноситься в «отрицательном» ключе. Разумеется, и в других университетах работают историки, которые придерживаются подобной точки зрения, однако в Седерторнской высшей школе эти представления заметным образом отразились на преподавании и изучении истории XX века.
    [10] Fredrik Persson, ”En skansk historia. Identitetsskapande historieproduktion och regionalism i Skane 1860–2000”, Aktuellt om historia 2008: 2. S. 47–8.
    [11] Klas-Goran Karlsson, Historieundervisning i klassisk ram. En didaktisk studie av historieamnets malfragror i den ryska och sovjetiska skolan 1900–1940: Lunds universitet 1987; Klas-Goran Karlsson, Historia som vapen. Historiebruk och Sovjetunionens upplosning 1985–1995: Natur och Kultur 1999; J. Dietsch. Op. cit.
    [12] Fredrik Persson. Op. cit. S. 48.

    #2103723
    БуддуЛай
    Участник

    Коммунизм имеет чётко выраженный еврейский след.

    Как идеология — да. Но коммунизма в России — не было ( слава богу) . А был «социализм «.

    #2103727
    Новик
    Участник

    Кому интересно, много букафф, про то как преступления прошлого разбирались в Швеции:…

    А у них не появлялось желание по «паровозной афёре» отчитаться?

    #2103730
    Новик
    Участник

    Коммунизм имеет чётко выраженный еврейский след.

    Это, ты так пытаешься, выгородить своих кураторов из Лондона и Вашингтона?:smeh:

    #2103731
    Doom
    Участник

    А у них не появлялось желание по «паровозной афёре» отчитаться?

    Там суть короче в том, что ихние шведские комми послали на йух всех этих обвинителей в преступлениях.

    #2103739
    Новик
    Участник

    Там суть короче в том, что ихние шведские комми послали на йух всех этих обвинителей в преступлениях.

    А мне без разницы есть у шведов комми или нет.

Просмотр 10 сообщений - с 21 по 30 (из 50 всего)
  • Для ответа в этой теме необходимо авторизоваться.