- В этой теме 5 ответов, 2 участника, последнее обновление 8 лет, 9 месяцев назад сделано
.
-
Сообщения
-
Сергей Кара-Мурза
29 апреля 2015
Лекции по политологии, подготовленные научным коллективом Центра изучения кризисного общества (курс «Государственная политика и управление»), которые Сергей Георгиевич Кара-Мурза прочитал на факультете политологии МГУ.
В новой лекции речь пойдет о механизмах нациестроительства, о разных типах нации и представлениях о ней, о некоторых принципах нациестроительства в Российской империи и СССР и, конечно, об актуальном состоянии этой проблемы в постсоветской России.
В последние четыре века нация и принадлежность к ней (национальность) были важным признаком социальной классификации. Возникновение наций повлекло формирование национального государства. Оно стало главной формой политической организации, показало исключительную эффективность в сплочении страны (как сказано, «несмотря на неравенство и противоречия внутри нее, принадлежность к нации порождает реальное “горизонтальное товарищество”»).Национальное государство выработало новую матрицу сборки народа, введя гражданственность. Потребность государства в интеграции общества дала начало идеологии национализма. Как отмечал Хобсбаум, «не нация создала государство, а государство породило нацию».
Нации — новый тип сообществ, в которых этничность сопряжена с гражданством (или даже преобразована в гражданство), — есть порождение Западной Европы в XVIII–XIX веках. Свойства этого типа сообществ позволили резко повысить эффективность государства. Поэтому и в незападных странах нациестроительство стало важным аспектом модернизации.
Понятие нации лежит в основе международного права и политики, оно инструмент оправдания и легитимации претензий на территориальное, политическое и культурное единство. Это понятие многозначно и нагружено идеологически, всегда надо иметь в виду, какой смысл ему придается, в какой контекст встраивается.
Два главных смысла нации таковы:
— нация как гражданство, как коллективный суверенитет, основанный на общем политическом участии;
— нация как этничность, сообщество тех, кого связывают общие язык, история или культурная идентичность.
Ранние представления о нации были проникнуты примордиализмом (примордиальное от лат. «изначальное»). В нации видели природное явление, чей рост объясняется действием естественных законов, а государство объявляли искусственными образованиями.
Сегодня преобладает представление о нациях как системах, которые надо конструировать и строить (конструктивизм). Оба представления о нациях вырабатывались параллельно, в двух ведущих диалог парадигмах.
Сделать память и культуру общими для всего населения территории, то есть создать гражданскую нацию, можно лишь в том случае, если будут ослаблены различия групп, составляющих это население. Таким образом, строительство нации не может быть «бесконфликтным» — «иных» надо преобразовывать в «своих».
Более сложный тип, к которому относится и Россия, предполагает построение общей территории и общего культурного ядра при сохранении этничности разных групп населения. Это удается, если есть большой национальный проект и общие интересы поверх этнического партикуляризма.
Во второй половине ХХ века в западной науке утверждается понимание «национализма как первичного, формирующего фактора, а нации — как его производной». Это значит, что «национализм не есть пробуждение наций к самосознанию: он изобретает их там, где их не существует», что «нация возникает с того момента, когда группа влиятельных людей решает, что именно так должно быть».
… ……
К началу ХХ века народы России находились на разных стадиях этногенеза. В Польше и Финляндии уже складывались нации западного типа, стремящиеся к отделению от России. На другом краю спектра были родоплеменные этнические общности. Монархия отказалось от политики ассимиляции с ликвидацией этнического разнообразия. Не было этнических чисток и геноцида народов, не создавался «этнический тигель», не было и апартеида, закрепляющего этносы в разных цивилизационных нишах.В России не было понятия метрополии и юридически господствующей нации. Окраины империи обладали большими льготами (например, по всей Сибири и на Севере не было крепостного права), неправославное население было освобождено от воинской повинности. Управление и суды приноравливались к «вековым народным обычаям».
В результате в России возникла сложная система укладов, норм и традиций. В жизни большинства господствовал общинный уклад, общество было традиционным, а государство идеократическим. Жесткого конструктивистского воздействия на этногенез народов России государство не оказывало.
Во внешнем мире Россия в конце ХIХ века понималась как нация, носитель большой национальной культуры. Общероссийское сознание зрело и в массе населения. Государство обеспечило народам два важнейших для их национальной консолидации условия — защиту от угрозы внешних нашествий и длительный период политической стабильности. Это укрепило лояльность государству и его символам, способствовало укреплению межэтнических связей народов России. У них был общий значимый иной — русские. Для большинства совместная жизнь в одном государстве с русскими ощущалась как историческая судьба. Даже после распада империи, в ходе Гражданской войны, русская Красная армия нигде не воспринималась как иностранная.
По всем признакам, в России складывалась полиэтническая нация, но своеобразная, не следующая образцам, которые были выработаны на Западе. Поэтому слово «нация» и не употреблялось в отношении подданных Российской империи: оно подразумевало национализм и ассимиляцию народов, которая как раз отвергалась в России. В формулу этой концепции входила «народность» — идея жизни народов в единой семье.
Либералы предлагали признать, что в России консолидируется «обычная» нация. Эту мысль выражал и Петр Струве, и его оппонент Павел Милюков. Эта идея наталкивалась на почти общее отторжение национализма как идеологии, присущей самосознанию гражданской нации. Считалось, что это противоречит идущей от православия всечеловечности.
…Считалось, что Россия — «не нация, а целый мир», основой государственного чувства здесь был не национализм «титульной» нации, как в государствах Запада, а державный патриотизм. Но по сути дебаты об опыте Европы и США шли в понятиях национализма, хотя само это слово было непопулярным.
Расхождение проходило между национализмом имперским, предполагавшим полиэтническое государство, собранное вокруг ядра «большой русской нации», и идеей национального русского государства по типу западных. В обоих случаях под русской нацией понималось образование из великороссов, малороссов и белорусов. Поэтому украинский национализм угрожал целостности самого русского ядра.
Однако созиданию российской нации противодействовал целый ряд процессов разрушения скрепляющих ее связей. Эти процессы преследовали разные цели, за ними стояли разные политические силы, но объективно они сходились в главном — они вели демонтаж культурного ядра русского «имперского» народа.
……
Когда в условиях пореформенного кризиса русский «имперский» народ стал «пересобираться» в гражданскую (но антибуржуазную) нацию, возник раскол между массой и элитой.Консервативные русские националисты исходили из «предмодерной» концепции нации, считая, что в нее входит только привилегированное сословие. Публицист Ростислав Фадеев писал в книге «Чем нам быть?»: «Сознательная сила русской нации равняется тому ее количеству, которое заключается в дворянстве». Это разрушало связи старого народа Российской империи, но в то же время сплачивало простонародье, ускоряло становление нового, протосоветского народа. Началась русская революция, распад народа на враждующие части стал неизбежным. Но на этом фоне началось зарождение будущего советского народа.
Соединение русского славянофильства и русского западничества, крестьянского коммунизма с идеей прогресса придало советскому проекту убедительную силу, и привлекло в собираемый советский народ примерно половину старого культурного слоя (интеллигенции, чиновничества, военных и даже буржуазии).
Так проект революции стал и проектом нациестроительства.
…При строительстве современных наций приходится решать примерно один и тот же комплекс задач во всех сферах общественного бытия. При описании историй нациестроительства обнаруживается примерно сотня различимых типов связей между людьми, которые и соединяют население в нацию. Для создания таких связей в государстве и обществе должны действовать «механизмы». О сборке советского народа http://centero.ru/digest/natsiestroitelstvo-v-sovetskom-soyuze можно сказать, кратко, следующее.
— Мобилизующим средством стал исторический вызов — Гражданская война. Белые предстали в ней как враждебный иной, который пытается загнать уже обретший национальное самосознание народ в отвергнутую зависимость.
— В Гражданской войне сложился кадровый костяк будущего народа, та управленческая элита, которая действовала в период сталинизма. Это были командиры Красной армии нижнего и среднего звена, которые после демобилизации заполнили административные должности в госаппарате. В основном это были выходцы из малых городов и деревень Центральной России.
— Гражданская война собрала земли (страну). Народ СССР обрел свою территорию (она была легитимирована как «политая кровью»). Эта территория была защищена границами. И земля, и ее границы приобрели характер общего национального символа, что отразилось и в искусстве, и в обыденном сознании. Особенно крепким чувство пространства было в русском ядре советского народа.
— У населения СССР возникло общее хорологическое пространственное чувство (взгляд на СССР «с небес»), общая ментальная карта. Территория была открыта для граждан СССР любой национальности, а границу охраняли войска, в которых служили юноши из всех народов и народностей СССР.
— Советский народ был проникнут сильным религиозным чувством, как и русская революция. Представление о благой жизни вырабатывалось людьми в состоянии религиозного подъема. Общинный коммунизм был в большой мере верой, а революционное движение — богоискательским. В целом, советское общество выработало свою специфическую центральную мировоззренческую матрицу. На ней все народы СССР собирались в надэтническую общность. Ей было присуще сочетание здравого смысла с антропологическим оптимизмом.
— Общее культурное ядро создавала единая общеобразовательная школа, давшая общий язык и приобщившая всех жителей СССР и к русской литературе, и к общему господствующему типу рациональности (синтезу Просвещения и космизма традиционного общества).
При этом знание русского языка сочеталось с устойчивым сохранением родного языка своей национальности: в 1970 году свой родной язык сохраняли 93,9% населения и в 1979 году — 93,1%. Сложилась билингвистическая национально-русская культура.
…
- Для ответа в этой теме необходимо авторизоваться.