Главная Форумы Русская нация Русская идентичность — культура Русская литература Александр Липатов. Роман "Честь и Доблесть".

Просмотр 1 сообщения - с 1 по 1 (всего 1)
  • Автор
    Сообщения
  • #3067485

    Было это в суровые дни третьего года Отечественной Войны, во время боёв на Вышеградско-Рудневской рокаде. На станции Михайловка в бронепоезд «Доблестный» стали загружать пополнение, ввиду сильно поредевшего за время последних боёв личного состава бронепоезда. Командиру, гвардии полковнику Катасонову, сразу бросился в глаза светловолосый парень лет восемнадцати, со скандинавскими чертами лица и пронзительно голубыми глазами. Полковник сказал:
    — Третий справа, шаг вперед! Как звать?
    Солдат, со старшинскими продольными «шпалами» на петлицах, бросил руку к виску и бодро отрапортовал:
    — Гвардии старшина Курт Вильгельмович Гофман, товарищ гвардии полковник!
    Катасонов аж оторопел:
    — Постой!.. Так ты что — немец?!…
    — Так точно, товарищ гвардии полковник! Фольксдойче из Поволжской Республики, родился в Покровске.
    — Ты трудовик или нацист?
    — Трудовик, товарищ гвардии полковник. Правда, пока в РВП не вступил.
    — Ну, в таком разе… Кружка есть?
    — Так точно! — и старшина вытащил из самодельного подсумка кружку. Катасонов отвинтил крышку фляги и налил ему 100 грамм.
    — Считай, парень, что это твоя первая награда. Ступай в жилой отсек.
    Комиссар ГУГБ капитан Евгений Владимирович Пономарёв тепло принял молодого немца, убедился, что тот — не вражеский лазутчик, и приказал начальнику тыла, лейтенанту Бондареву, поставить его на довольствие. Гофман пошёл в жилой отсек, отоспался, и под вечер проснулся от звука голоса Катасонова. Выглянув на перрон, он увидел, что командир размахивает кулаком перед носом начальника станции.
    — Слышишь, сволочь, ты нас всех под удар ставишь! — кричал командир «Доблестного». — Ты предатель! Если к полуночи путь не будет расчищен и «Доблестный» не пройдёт за семафор, я тебя на этом самом семафоре вздёрнуть прикажу!!! Слышишь, урод?!!
    Гофман дотронулся до плеча командира.
    — Разрешите, товарищ гвардии полковник? Докладывает старшина Гофман. Я придумал, как расчистить путь бронепоезду. Поможете мне? — блеснул голубыми глазами Курт.
    — Отчего не помочь… Что делать-то надо?
    — Берите верёвку за конец и станьте в голове состава.
    Курт измерил длину «Доблестного», затем длину тупика депо, и вышло, что состав полностью умещается в тупик.
    — Ну, старшина, ты просто молодчага! — сказал Катасонов. — Как это я сам не додумался?.. Всё, я понял.
    Бронепоезд загнали в тупик, увели с путей мешавший состав с углем, затем «Доблестный» вновь вышел на линию. Возле станции Овражный Гай чуткий слух Курта потревожил нарастающий гул. Он вышел на зенитную бронеплощадку (была уже ночь), и его зоркие глаза различили в ночном небе силуэты немецких бомбардировщиков.
    — «Шварцшмитты»! Боевая тревога! Включить прожектора! Геноссен, к зениткам!
    Бронепоезд включил зенитный прожектор. Заработали сначала пулеметы двенадцатого калибра, затем пушки-«лендеры». Через десять минут все вздохнули было с облегчением, как вдруг темноту разорвали вспышки танковых орудий.
    — В кабине локомотива попадание! — раздался по громкой связи голос кочегара, сержанта Шустрова. — Водоглазов убит!
    Курт кинулся в кабину, где лежало бездыханное тело лейтенанта Виктора Водоглазова, машиниста, и перекинул реверс на «самый полный вперед», пытаясь увести «Доблестный» из-под обстрела. Тут ему пришла в голову озорная мысль.
    — Миронов! — крикнул Курт в селектор. — Соедини селектор с радиостанцией, да пошарь-ка по диапазону, попытайся отыскать их частоту! Сейчас будем хулиганить в эфире!
    Вскоре из селектора раздался голос Миронова:
    — Gibt es, Genosse Hauptfeldwebel! (Есть, товарищ старшина!)
    Курт начал говорить в селектор:
    — Nazi-Panzer Bastard, jetzt mit Ihnen sprechen wird die Sprache der Waffen Panzerzug «Valiant» der Russischen Volksrepublik. Das sage ich Ihnen, Hauptfeldwebel Kurt Hoffmann, Ruhr-deutscher, und Spucke auf Ihr verdammten neuen Fuhrer, dessen name Alois Schinkel, und das ist mutig nur in der Toilette und im Bordell. Ich schwore auf den Korper unseres ermordeten Fahrer, dass komme von Brandenburg und erhebe das Banner der Republik am Reichstag! (Нацистская танковая сволочь, сейчас с вами будет разговаривать языком орудий бронепоезд «Доблестный» Российской Народной Республики. Это говорю вам я, старшина Курт Гофман, поволжский немец, и плюю на вашего говенного фюрера, которого зовут Алоиз Шинкель, и который отважен только в сортире и в борделе. Я клянусь на теле нашего убитого машиниста, что дойду до Бранденбурга и подниму знамя Республики на Рейхстаге!)
    Включив второй селектор, он сказал Миронову:
    — Удерживай их частоту и включи вторую радиостанцию!
    — Есть!
    — Башни, главный калибр, беглый огонь — пли!!!
    Ночь озарилась яркими вспышками орудий, раскаты залпов были слышны далеко в степи. Курт мысленно прокручивал в уме карту местности… Наверное, нацисты начали наступление! Он посмотрел в щель — так и есть, пехота нацистов приближается! Сейчас им остаётся 200 метров до «карташёвских рвов» и проволочных заграждений.
    — Миронов, срочно связь с генералом Шерстобитовым! — крикнул Курт.
    — Есть. Третий, я «Гром». Нацисты начали наступление. Включайте напряжение на проволоку и на рвы.
    — Принято.
    Нацистская пехота вышибла шпеньки, удерживавшие разомкнутым реле. Ток включился. Напиравшие сзади, они пёрли… прямо в наполненные водой рвы, где вода была под током — изобретение генерала Егора Карташёва.
    — Кетов, готовь ракетометатель! — скомандовал Курт.
    — Есть, товарищ старшина. Дистанция?
    — Полкилометра.
    Над бронепоездом выдвинулась тяжёлая рама ракетометателя. Бронепоезд замер — ракетометатель наводили на цель.
    — Кетов, закручивай! — крикнул Курт.
    Лейтенант Сергей Кетов закрутил рукоятку… Состав качнулся, ночное небо прочертил ракетный залп. Курт передал по радио:
    — Вывести танки на огневой рубеж! Отключить ток!
    Тяжелые пятибашенники Т-35, базировавшиеся по флангам, стали зажимать нацистов в клещи. К утру первая линия обороны была взята. Генерал Лев Петрович Шерстобитов подкатил к стоявшему на станции Муравлёнкино «Доблестному» на офицерской машине и с ходу начал распекать Катасонова:
    — Ты что, дурак совсем? Один старшинишка, да и тот немец, справился с командованием лучше тебя! Неделю будешь сортир в бронепоезде драить, …майор Катасонов!!!
    Подозвав Гофмана, Шерстобитов вручил ему коробочку с медалью «За отвагу и доблесть», пожал ему руку и сказал:
    — Поздравляю с повышением и награждением, товарищ гвардии старший лейтенант Гофман! Назначаю Вас командиром бронепоезда «Доблестный»!!!
    Курт бросил руку к виску и отчеканил:
    — Служу Российской Народной Республике!
    … На следующий день Курт получил приказ — двигаться к Рудневску. В депеше говорилось, что немцы наступают и подтягивают всё новые резервы к осаждённому городу. «Доблестный» на полном ходу достиг города. Пушки были развёрнуты в разные стороны. По депеше выходило, что на подмогу должны прибыть: горская кавалерийская дивизия «Пророк Иса» под командованием генерала Калоева и полк морской пехоты «Спарта» под командованием полковника Боголюбова. И вот настал страшный «день Х», когда в город ворвались немецкие панцергренадёры. Кавалеристы из Осетии и Дагестана бросились в атаку с шашками наголо на выпрыгивавших из бронетранспортеров немцев. Генерал Калоев нёсся впереди всех на вороном жеребце Абреке. И вот в лошадь попала пуля. Калоев вовремя успел спрыгнуть. Вложив шашку в ножны, он взял в левую руку свой прадедовский кинжал, в правую — автомат и смело зашагал вперёд. К тому времени метротрам был уже заминирован. Когда нацисты подошли к станции «Площадь Шелепина» и попробовали пройти через туннель, сдетонировал заряд, размещенный в вагоне метротрама. Больше немцы туда не совались. «Доблестный» лупил из орудий крупного калибра. Вскоре завязался бой в здании машиностроительного завода. Морпех из «Спарты», Коля Сторожев, сошёлся в поединке с немецким фельдфебелем. Драка длилась около 10 минут, после чего Сторожев завалил наконец своего противника. Тут вдруг раздалось:
    — Сакартвело!!!
    Боевой клич грузинских горнострелковых дивизий наполнил сердца бойцов уверенностью в завтрашнем дне. На помощь подтянулись сванская дивизия генерал-майора Василия Иоселиани, мтиульская дивизия генерал-полковника Льва Губнели и имеретинская дивизия генерал-лейтенанта Давида Кавтарадзе. С автоматами и в сванских шапках и ватниках, с кинжалами на поясах, сыны Грузии были безпощадны к врагам. Они смяли наступавших немецких панцергренадеров и обратили их в бегство. К вечеру город был освобождён, а пленных немцев кормили у полевых кухонь кашей с тушёнкой. Комдивы-грузины сидели вокруг кувшина с киндзмараули, но тут подошёл Гофман и сказал:
    — Разрешите, товарищи генералы? Винца внедрить охота. Не плеснёте?
    — Конечно, генацвале! — усмехнулся Кавтарадзе. — Во что тебе налить?
    Курт подставил свою кружку, и Губнели щедро налил туда грузинского вина.
    — Диди мадлобд (большое спасибо), — ответил Курт.
    — Вай, генацвале, откуда грузинский знаешь? — спросил Кавтарадзе.
    — Я из интеллигентов, батоно, — сказал Курт. — В своё время учился в университете в Саратове, там и выучил.
    Курт поднёс к губам кружку и залпом осушил её, по-Русски занюхал рукавом гимнастёрки, спрятал кружку и поблагодарил генералов ещё раз. Затем он направился к генералу танковых войск Туполеву. Вдруг его тронул за плечо пленный немец. Он многозначительно подмигнул Курту, взял бурьянину, начертил на земле слово «Kriege», а затем тщательно прошёлся по надписи своими поношенными сапогами. Курт показал ему большой палец и пошёл дальше. У штаба генерал-полковника Виктора Туполева собрались офицеры. Рядом стояли прибывшие с Екатеринбургского вагонного завода два сверхтяжёлых «танка-крейсера», которыми планировалось рвать оборону немцев. Туполев расстелил карту на ящике из-под гранат и что-то торопливо объяснял. Курт подошёл к нему и сказал:
    — Виктор Фёдорович, давайте сначала проведём артподготовку, затем двинем в бой по флангам крейсерские танки, за ними в центре Т-35, я с «Доблестного» поддержу огнём. Затем в бой пойдут: по флангам — кавалерия, в центре — грузины. Но сначала надо провести разведку с воздуха.
    — Правильно мыслишь, брат. Заодно выясним, кто у нас на пути стоит.
    Через полчаса самолёт-разведчик «Кулаков-2» взмыл в небо. Затем, налетав час, лётчик представил собранные материалы. Туполев крепко выругался и сплюнул.
    — Нашли, бля, кого в центр ставить! Румыны с их «картонными» танками, на которых даже пушек нет, лишь пара пулемётов, иху мать! А с ними — войска Секуритате, которым бы налупиться водки, сожрать домашней брынзы да завалиться спать кверху жопой, мать иху!
    … Назавтра бой начался. «Доблестный» поддерживал огнём шедшие в бой крейсерские танки. Один раз немцы попробовали настроиться на их волну, чтобы проделать то, что недавно проделал Курт, но отработала система «Барбет» и все немецкие радиостанции были подавлены. Затем небо прочертил ракетный залп — это отрабатывали ракетометательные залповые установки «Бастион». И наконец, в атаку кинулись горцы-кавалеристы и грузинская пехота. К вечеру на Вышеградской дуге в районе Юзовки оборона немцев была прорвана.

    … А тем временем подводная лодка Р-700 «Адмирал Шильдер» Черноморского Флота РНР, под командованием капитана 1-го ранга Стрельбищенского, бороздила воды Чёрного моря рядом с Ливадией. Внезапно на горизонте показался немецкий крейсер «Адмирал Киммель». Стрельбищенский, стоявший у перископа, быстро оценил обстановку.
    — Затопить 1-й и 2-й торпедные люки!
    — 1-й и 2-й затоплены, — ответил минер по переговорной системе.
    — Машинный, дизель на самые малые обороты!
    — Есть самые малые обороты, — ответили из машинного.
    — Огневое решение на 1-й и 2-й!
    — Есть огневое решение!
    — Открыть 1-й и 2-й люки!
    — Есть открыть!
    — 1-й и 2-й — двухторпедным — пли!
    Две торпеды пошли в сторону «Киммеля». Одна попала в машинное отделение, другая — в корму. «Киммель» лопнул пополам, и к небесам взлетело в облаке порохового взрыва то, что несколько секунд назад было немецким крейсером.
    В двух милях от места сражения находился российский линкор «Адмирал Назаров» и соединение эсминцев под командованием вице-адмирала Харитонова. Командир «Назарова», капитан 1-го ранга Турчанинов, поднес к глазам бинокль и сказал:
    — Эдуард Анатольевич, на горизонте два нацистских крейсера и три эсминца.
    Харитонов пригляделся и сказал:
    — Свистать всех наверх! Боевая тревога!
    — Что будем делать, товарищ адмирал? — поинтересовался Турчанинов.
    — Будем сражаться, Дима.
    Лидер «Сметливый» проделал коронный финт республиканского флота — совершил резкую циркуляцию перед противником, дав четырехторпедный залп. Веер торпед пошел в сторону немецких кораблей. Две торпеды уничтожили каждая по одному эсминцу, третья вызвала пожар на одном из крейсеров, пробив паропроизводительную систему. Но Харитонов и Турчанинов недолго радовались — внезапно «Назарова» резко дернуло на киле. Попадание! Турчанинова сбило с ног, Харитонов еле устоял. Оказывается, немецкий снаряд попал в рубку. Какое счастье, что их там в это время не было! Харитонов крикнул в рупор:
    — Трехторпедный из носовых! Носовые башни, обе — пли!!!
    350-мм орудия «Назарова» и торпеды раскатали в блин то, что осталось от немецкого соединения. Но внезапно из разбитой рубки донёсся голос матроса Баранова:
    — Коренев убит!
    Харитонов поднялся в рубку и увидел, что от штурвального Владислава Коренева действительно мало что осталось. Подняв с пола рупор, адмирал сказал:
    — Дима, займись кораблём и нашими эсминцами, а я пока буду стоять за штурвального.
    Под командованием обоих командиров соединение пришло в Ливадию, а там тем временем готовились к выполнению задания республиканские катерники. Пушечные и пулемётные катера, набитые до отказа морской пехотой, стояли у пирса. Адмирал Кулагин отдавал последние приказания капитану 1-го ранга Сергею Алексеевичу Микрюкову, командиру соединения.
    — Метеорологи говорят, что в устье Дуная сегодня ночью ляжет сильный туман. Ваша задача — пройти Килийское гирло и войти в Дунай, разрезав пополам группировку румынских и венгерских войск. Десант дожен закрепиться и держать оборону до последнего бойца, до последнего патрона! Вслед за вами пойдут грузинские горнострелковые части.
    … И вот катерники Микрюкова вошли в устье Дуная и пошли вверх по реке. Румыны заметили подход республиканских катеров очень поздно. Вскоре пришлось остановиться, но уже в верховьях. Там на них обрушился шквал огня, но и морпехи не испугались. Внезапно осколком гранаты Микрюкову оторвало кисть правой руки. К нему со жгутом бросился матрос Сандро Абрамишвили, перетянул руку и оттащил командира в трюм. Морпехи тем временем раскидали румын, как цыплят, укрепили оборону и стали ждать подмоги.
    Тем временем Генералиссимус Владислав Руднев в Петровском замке читал сводку последних новостей. Из неё следовало, что в Молдавии активизировались партизаны.
    — Коля, надо помочь партизанам! — сказал он маршалу Гриценко. — Надо форсировать Днепр в районе Екатеринослава, и продвинуться к Днестрополю. Тогда нам удастся потеснить нацистов и соединиться с молдавскими партизанами.
    Внезапно в кабинет вошёл лейтенант Клыков.
    — Товарищ Генералиссимус! По радио передали после позывных Лондона сообщение об открытии второго фронта.
    — Ну что ж, это радует, — сказал Руднев. — Кто выступал по радио?
    — Её Величество Беатриса Вторая, королева Британии…
    — Так. Ещё что?
    — К нам в Лиинахамари следует караван транспортов с добровольцами из Англии. Командир — генерал Рональд Джон Льюис.
    — Обеспечить безопасность транспортам! Выслать в Белое море два соединения эсминцев!
    — Будет сделано.

    …Через два дня «Доблестный» пошёл на переброску на Норвежский фронт. Когда он, проходя Вознесенскую рокаду, остановился на станции Александровка — догрузиться провиантом, Курт вышел проветриться. К нему подошёл пожилой дед и сказал:
    — Сынок, защищай Родину, громи нацистскую гадину!
    Курт заметил, что дед собирается свернуть самокрутку, предложил ему сигарету из пачки «Сибиряка», тот поблагодарил и стал искать спички. Курт щёлкнул зажигалкой и поднёс огоньку. После чего Курт дождался, когда поезд загрузят провиантом и углём, и отдал приказ об отправлении.
    — Товарищ командир, — спросил комиссар Пономарёв, — какая у нас конечная точка маршрута?
    — База эсминцев Лиинахамари. Также в случае надобности защищать Норвежск.

    …Тем временем два соединения эсминцев и крейсер «Адмирал Костриков» вышли в Белое море. И вот у Нордкапа они встретились с английским караваном. Англичане салютовали, Русские ответили. Внезапно в волнах появился перископ. И те и другие сразу поняли — немцы. Эсминец «Гремящий» прошёлся над подлодкой, вывалив в море 10 бомб. После этого на воде появилось пятно солярки. Комментариев не потребовалось. Эсминцы оцепили строй транспортов, и на следующее утро они прибыли в Лиинахамари.
    Генерал Льюис вышел на пирс, расцеловался с комфлотом СФ контр-адмиралом Бестужевым и дал знак своим солдатам выгружаться.

Просмотр 1 сообщения - с 1 по 1 (всего 1)
  • Для ответа в этой теме необходимо авторизоваться.